1

В кафе много народа, шумно. За одним из столиков сидит АЛИСА, девушка лет восемнадцати, в вульгарных чулках. Она спорит с ОФИЦИАНТОМ.

АЛИСА. Я никуда не уйду! Это моё место!
ОФИЦИАНТ. Тогда заказывай.. те. Или уходите.
АЛИСА. Не трогай меня, сучара! (Громко) Эй, народ, если что – этот извращенец любит полапать посетителей за ляжки.
ОФИЦИАНТ. Да не трогал я вас!
АЛИСА. Да у тебя привстал!
ОФИЦИАНТ. Не правда!
АЛИСА. Вон, зашевелилось у тебя там.
ОФИЦИАНТ. Ничего там не шевелится.
АЛИСА. Уже не шевелится? Молодой же ещё.
ОФИЦИАНТ. Так, хватит! Вы… ещё что-нибудь заказывать будете?
АЛИСА. Дай меню полистаю.
ОФИЦИАНТ. Это вам не ресторан! Меню за кассой! Тут нельзя сидеть три часа с пустым стаканом кофе, и листать меню. Поели – валите. Нормальным людям сесть некуда.
АЛИСА. Нормальные люди эту тошниловку обойдут стороной. А твои клиенты и на кортах посидят.
ОФИЦИАНТ. Допивайте свой кофе и проваливай… те.
АЛИСА. Долей кипятка, халдей.
ОФИЦИАНТ. Отвянь!
АЛИСА. Эй, слышь! Долей, не в падлу. За моральный вред, типа. Ты ж меня лапал.
ОФИЦИАНТ. Не лапал я вас! Надо оно мне – руки пачкать.
АЛИСА. На чаевые рассчитывай.
ОФИЦИАНТ. Кипятка обычно в чай доливают, а не в кофе. Если что.

Официант раздраженно забирает у Алисы стакан, уносит. В зал заходит ЯН, мужчина в очках, лет тридцати, с подносом в одной руке, с саквояжем – в другой. Он ищет куда сесть, все места заняты.

АЛИСА. (Яну) Эй, доктор, садись, у меня тут места хоть жопой ешь. Садись, садись, не сикай. Не съем. Это я только с виду голодная.

Ян осторожно садится за столик Алисы, ставит поднос на стол, а саквояж на стульчик рядом.

АЛИСА. Осмелился что ль? А вдруг сифаком или тубиком заражу? Да ладно, проморгайся, я угораю.

Ян аккуратно переставляет с подноса на столик еду и чай в бумажном стаканчике. Достаёт из саквояжа складной стакан, раскладывает его, переливает в него чай из бумажного стакана. Алиса заинтересовано придвигается ближе к Яну.

АЛИСА. Алкоголик что ль?
ЯН. Это чай.
АЛИСА. Да я про стакан. Складные стаканы — это ж колдырьская тема.
ЯН. Если на то пошло: такие чулки — атрибут проституток. Но вы ведь не проститутка.
АЛИСА. Откуда тебе-то знать? Всех шалав в городе что ль поюзал?
ЯН. Если вы не против, я бы предпочёл поесть молча.
АЛИСА. Ладно, валяй. Хотя, знаешь, пицца тут паршивая. Курьи ноги ещё ничего, а пицца – блевотная. Четыре сыра ещё сойдёт. У тебя четыре сыра? Она самая годная. Но ты там повнимательнее, тут иногда опарыши в тесте бывают, или типа того. Ну, знаешь, червяки такие. Ещё у меня один раз таракан попался. Дохлый, ясен пень. Они его вместе с оливками запекли. Может, не специально, я не знаю. Часто тут хаваешь? Походу домашний ужин тебя не ждёт? Да и вообще никто тебя дома не ждёт, да? На женатика не похож. Кольца нету. Женатики в такую тошниловку, если и ходят, то только со своей оравой, чтоб сэкономить. Вон, у окна сидят. Нарожали, а кормят всякой дрянью. Не, ну не уроды? Если нет бабла на хавчик, так не рожали бы. (пауза) Слышь, док, а я что, совсем на проститутку не похожа?
ЯН. Пока нет, извините.
АЛИСА. А чо так? Чулки шлюшьи – сам сказал. Выгляжу, наверное, как половая тряпка. Веду себя как мразь. И всё равно не похожа, говоришь?
ЯН. Почему вы меня назвали доктором?
АЛИСА. Да это я так… по приколу.
ЯН. Но на чём основана ваша шутка?
АЛИСА. Да не шутка, блин. Просто по приколу. Не знаю. Ну у тебя эта… сумочка твоя, как у Айболита. Ну и вообще. Какой-то ты… одет как чмошник, вроде прилично, но как-то несвежо. Опрятно, но не модно. Брюки, пиджачок, рубашка древне-греческая. Кепка на башке дурацкая. Нормальные пацаны в шапках ходят. Хз, короче, выглядишь как… ну как доктор что ль. Или учёный какой.
ЯН. А на алкоголика похож?
АЛИСА. Да не, с алкоголиками я вась-вась, ты не такой. Стакан только.
ЯН. Ну вот и вы не похожа. Только чулки.
АЛИСА. Всегда краснеешь, когда на ножки смотришь?
ЯН. Я не смотрю.
АЛИСА. Почему? Я так нарядилась, чтобы смотрели. Гляди, не жалко (вытягивает одну ножку)
ЯН. Мне кажется вам самой некомфортно от такого поведения и от такого вида.
АЛИСА. Ой, да какое поведение, расслабься. Так нафига ты с собой складной стакан таскаешь?
ЯН. Складной стакан для того и нужен, чтобы его с собой брать.
АЛИСА. В кафеху-то? Ты типа брезгуешь из тутошних стаканчиков пить?
ЯН. Это моё личное дело.
АЛИСА. Да пофиг. Официант, сучара, мой кофе унёс… я просила кипятка долить, а он, наверное, забил. Влюбился в меня. А я ему отказала. Вот он и бесится. Если вернёт мне мой стакан с кофе, полюбому там его харчок будет. Знаю я таких.
ЯН. Хотите пить?
АЛИСА. Щас мой заказ принесут, попью.
ЯН. Ваш заказ, наверное, уже готов. Здесь не приносят, нужно подойти к стойке.
АЛИСА. Не, мой ещё полюбас не готов. Я там, знаешь, заказала всякого. Спецзаказ, ясно? Так что там долго варганить будут.
ЯН. Понимаю.
АЛИСА. А может у тебя фетиш? Ну, с этим стаканом? Может, у тебя с ним типа связь? Ты маньяк? Блин, ты че, маньяк?! Такой интеллигентный – и в такой тошниловке жрешь. Полюбас Бетховена слушаешь или типа того. На мультики дрочишь, все дела.

Ян невозмутимо доедает пиццу, Алиса смотрит как он дожевывает последний кусок.

АЛИСА. Маньячишь тут? Ты осторожней, тут же семейное кафе, мамашки же напрягутся. Вдруг ты по детишкам. Начинающий, типа. Или это не так работает? Ну я думала, что начинают с детей, потом развиваются до тёток в лифтах. Потом старушки на яхтах. Нет? Просто ты тётку вряд ли завалишь, суховат. А правда, что когда убиваешь тётку, она какается и ссытся? Нормально к этому относишься? Ты же сначала убиваешь, потом трахаешь? Или до? Если после – там же какашки. Или тебе нравятся именно какашки? А ты от жертвы на память себе что-нибудь оставляешь? Локон с лобка или, там, ноготь? Это же мерзко, нафига тебе ногти? Это же ненормально – забирать ногти.

Ян большими глотками выпивает чай, складывает стакан, берёт саквояж.

ЯН. Рад был компании.
АЛИСА. Ну, конечно. Прям обоссался от радости.
ЯН. Хорошего вечера.
АЛИСА. Да пошёл ты в жопу. Уже и пошутить нельзя.

Ян уходит. Алиса остаётся одна. К ней подходит Официант.

ОФИЦИАНТ. Заказывать будете?
АЛИСА. Достал. Где мой кофе?
ОФИЦИАНТ. Девушка, тут вам не скамейка в парке. У нас час-пик. Клиенты хотят за столом поесть, а вы место занимаете.
АЛИСА. Вот тебе неймётся. Слышь, иди сам в парк, ясно. Посиди там в минус тридцать.
ОФИЦИАНТ. Если больше не будете заказывать, попрошу…
АЛИСА. Да я заказала. Иди лучше повара поднапряги, чтоб быстрее мне там настряпал.
ОФИЦИАНТ. Какой у вас номер заказа?
АЛИСА. Капец ты душный.

Подходит Ян с подносом, на котором пицца, стакан кофе, картофель фри.

ЯН. Ваш спецзаказ готов, девушка.
АЛИСА. (Яну) Чо? А! (официанту) Свалил нахер, дай пожрать спокойно.
ОФИЦИАНТ. Да, извините… (уходит)

Ян ставит поднос на стол

АЛИСА. Не наелся что ль?
ЯН. Это же твой спецзаказ. Просили передать.
АЛИСА. Ну да, похоже на мой. Лады.
ЯН. Для вашего здоровья такая еда не очень подходит. Но всё же лучше, чем ничего. Приятного аппетита.

Ян собирается уйти.

АЛИСА. Это… док… хочешь кофейком угощу? Плеснуть тебе в извращенский стаканчик?

Ян возвращается, ставит саквояж на стульчик, достаёт из него стаканчик. Алиса наливает в него кофе.

ЯН. Спасибо.
АЛИСА. Ага.

Ян садится за столик.

АЛИСА. Так я угадала? Ты доктор? Что у меня со здоровьем? Зуб даю, что если ты не доктор, то какой-нибудь безумный учёный. Мою интуицию не обманешь.
ЯН. Интуиция не причём. Под глазами у тебя синева, за правый бок держишься. Давно не ела, вот и обострение. С поджелудочной проблемы или с желчью. Если нормально питаться, то не страшно.
АЛИСА. Слушай, за хавчик респект, и всё такое, но ты не думай, что я тебе за это отсосу или вроде того. Дело не в тебе, ты в принципе симпотный. Просто, понимаешь, я не шлюха.
ЯН. Я знаю.
АЛИСА. Просто респект и всё, окей?
ЯН. Ты птичка, выпавшая из гнезда.
АЛИСА. Пипец, приплыли. Тяжёлый случай, походу.
ЯН. У тебя умный взгляд, хоть на языке одни глупости.
АЛИСА. Ну сорян, если на мой язык у тебя не стоит. Язык – одежда мыслей, типа. А что под одеждой – не твоё собачье дело.
ЯН. Джонсона читала?
АЛИСА. Слышь, док, не душни, лады.
ЯН. Давно из дома сбежала?
АЛИСА. Дом не тюрьма, чтоб сбегать.
ЯН. Наверное, дней пять уже без крыши над головой. Ты ведь не куришь, судя по зубам и коже? Но табаком от тебя пахнет. Ночуешь в притонах?
АЛИСА. Шерлок, ты ли это?
ЯН. Компания в притоне – не по тебе, да?
АЛИСА. Да откуда тебе-то знать? Нарики прикольные.
ЯН. Но ни домой, ни к ним ты сегодня возвращаться не хочешь. И давно ты тут сидишь, выискиваешь простачков?
АЛИСА. Ты вроде свалить собирался, так не стесняйся. А то напрягаешь слеганца.
ЯН. Ищешь, где переночевать?
АЛИСА. Губу-то закатай.

Алиса допивает кофе, быстро набивает рот остатками пиццы.

ЯН. Вижу, что ты в отчаянии. Но, увы, не знаю, как тебе помочь. Но мне не спокойно теперь. Ты очень молода и можешь натворить глупостей. Идти домой к первому встречному – плохая идея. Я бы на твоём месте обратился в приют для бездомных. Ещё, насколько мне известно, можно попросить крова в церковных хостелах. Но это далековато, в своих чулках по такому морозу не дойдёшь.
АЛИСА. Ладно, док, респект за ужин, всё такое… ты это… правда не попадался бы на глаза мамашек. Мне-то честно говоря до фонаря, но они шум поднимут. Это тебе совет за хавчик. Ну, бывай. Только не преследуй, посиди пока, ага? У меня газовый балончик, если что.

Алиса уходит. Ян допивает кофе. Допив, аккуратно складывает стаканчик и убирает его в саквояж.

Алиса возвращается.

АЛИСА. Слышь, док, раз уж заметил, что у меня ноги мёрзнут… у тебя под штанами трико есть?
ЯН. В минус двадцать пять я бы без трико не вышел.
АЛИСА. В общем, это… у меня походу машину с парковки эвакуировали… вот суки. Прям с парковки, прикинь. А там холод собачий. Ноги в натуре отмерзли. Может подгонишь мне трико? А я до дома дойду, верну тебе. Почтой или типа того. Не парься, я не вшивая.
ЯН. Если есть куда ехать, я могу вызвать тебе такси.
АЛИСА. Варик, варик, да. Но я тебя напрягать не хочу. Тебе таксист оценку плохую поставит из-за меня. Полюбас поставит. Меня таксисты не любят. Я им отказываю, а они двойки ставят. Так что капец твоему рейтингу, ясно?
ЯН. Говори адрес.
АЛИСА. Адрес, сказать, да? Слышь, хрен тебе в рыло, а не адрес, ясно. Сдался мне маньяк под окнами. Знаешь, чо… Пошёл в жопу, ясно. Зажал трико что ль? Чмо.

Алиса уходит. Останавливается у выхода. Возвращается, садится за столик к Яну.

АЛИСА. Ладно. Допустим, ты чутка угадал. Дальше что? Далеко живёшь-то?
ЯН. Ты правда хочешь у меня переночевать?
АЛИСА. Недельку другую поживу, ага. Только давай там без детей и расчленёнки, ладно? Недельку потерпи.
ЯН. Я не привык к сожительству… это для меня будет необычный опыт. Я… не знаю.
АЛИСА. Да не нуди, задолбал.
ЯН. Слушай, могут быть проблемы… тебе восемнадцать есть?
АЛИСА. А чо, ты только по деткам? Не сикай, меня не растлишь.
ЯН. Я ни на что не намекаю, просто должен был уточнить, ситуация скользкая.
АЛИСА. Да сам ты скользкий. А чо по трико? Всё равно ж до тебя дойти надо как-то.
ЯН. Я вызову такси.
АЛИСА. Давай тогда не тяни, а то этот гаденыш официант уже крадётся. У него какой-то бзик на людей, которые не жуют. Сделай вид, что хаваешь.

2

Квартира-студия. В комнате почти ничего нет. На полу лежит матрас и подушка. Вдоль стен висят тряпичные складные полки. У стены маленький столик, на столике электронная книга. У стола складной стул. В углу большой чемодан. Саквояж стоит у изголовья матраца. Ян один в комнате. Стоит у окна. На спинке стула висит куртка Алисы, на стуле её сумка. Ян смотрит на куртку и сумку.
Ян заваривает пакетик чая, ставит стаканчик на складной столик. Пододвигает к столику стул, с него падает куртка. Ян берёт куртку, из её кармана на пол падает какой-то флакон. Ян смотрит на флакон, разочарованно вздыхает.

ЯН. Ах ты ж, клофелинщица чёртова… Пригрел змею.

Ян возвращает пузырёк в карман куртки. Куртку вешает на межкомнатную дверь.

АЛИСА. (голос из ванной) Эй, док, у тебя есть расчёска?
ЯН. На верхней полке, где бритва.
АЛИСА. Что?
ЯН. На верхней…
АЛИСА. Я нашла! Можно твою бритву взять?
ЯН. Нет!
АЛИСА. Да я угораю, не сикай.

Алиса выходит из ванной, расчесывая волосы. На ней мужская футболка.

АЛИСА. Ну ты точно псих. Ты мыльно-рыльное в детском мире покупаешь? Чо всё такое маленькое? Обычно, если у мужика мелкий, он себя наоборот большими вещами окружает. Ну, слыхал такое? Компенсация. Если что, я весь шампунь истратила. Там его было с гулькин хер. Из отелей что ль воруешь?

Алиса уходит ванную, возвращается с маленькой зубной щеткой в руке

АЛИСА. Я никогда раньше не видела таких зубных щёток. Смотри, она вот так вытаскивается, переворачиваешь, втыкаешь, и получается обычной длины щётка. А вот так – коротенькая.
ЯН. Я знаю, это моя щётка. Ты же не чистила ей зубы?
АЛИСА. Да я не брезгую, всё нормуль.

Алиса делает жест зубной щёткой, многозначительно выдвигая и задвигая щетку в капсулу туда-сюда.

АЛИСА. Как на счёт этого…
ЯН. Я тебе чай сделал.
АЛИСА. Ништяк. А то горло прихватило. Походу всё-таки слягу. У тебя есть чо от простуды? Лимон там, мёд?
ЯН. Парацетамол.
АЛИСА. Сойдёт. Надо было в магаз зайти, купить чего. Ну, знаешь, конфет хотя бы. Чай без ничего скучный. Может не разболеюсь, как думаешь?
ЯН. Надень трико. С голыми ногами точно простынешь.
АЛИСА. Я от твоих штанов не залечу? А то полюбас ты в них кончаешь литрами. О, у тебя и шкаф складной. Тут что ль штаны-то?

Алиса берёт штаны, надевает. Осматривает комнату

АЛИСА. «Милый дом, со всеми современными неудобствами». Как у тебя тут всё аккуратненько, чистенько. Точно псих – такой порядок. У меня в комнате всегда бардак. Я люблю порядок, но… понимаешь, без фанатизма. Слушай-ка… этот стул… он тоже складной, да? Точняк! Я в рекламе видела такой стул. Там ещё старпёр носился с ним по всему миру. Удобный стул для бродяг, типа. У тебя всё складное? Ты спишь на этом матраце, прямо на полу? Матрац – это складная кровать, да? А стол складывается? Складывается?

Алиса заглядывает под стол.

АЛИСА. Ха-ха! Складной. А это, походу, чемодан в которым ты всё таскаешь? Складной дом, типа, как ты любишь?
ЯН. Многие животные от природы лишены своего жилья. У змей, например, нет лап, они не могут вырыть себе нору или свить гнездо. Их удел – вечно скитаться по земле в поисках убежища. У них есть именно убежище, а не дом. Я из тех, кто всю жизнь ищет временное убежище. А мой чемодан – это что-то вроде дома, который я ношу на себе. Как некоторые членистоногие.
АЛИСА. Ахаха!
ЯН. Что смешного?
АЛИСА. Членистоногие! Не хочу это представлять. Фу, я представила, ха-ха! Какая дичь! И не надоело тебе болтаться по свету как членоног?
ЯН. Цитируешь Марка Твена, а членистоногих не знаешь?
АЛИСА. Да пофиг. А телек есть? Может, в кармане завалялся? Давай раскладывай, кинчик заценим.
ЯН. Я не смотрю телевизор.
АЛИСА. Чо так? Для маньяков ничего не показывают? Ну, не знаю… можно криминал посмотреть, про коллег своих. Может там познавательно для тебя. Новые тренды там, или ещё что. Слушай, а может у тебя складная женщина есть?
ЯН. Что?
АЛИСА. Полюбас есть. Покраснел опять. Да мне до фонаря, если честно. Если хочешь уединиться, я могу на кухне потусить. А у тебя она в полный рост или самая интересная часть?
ЯН. Ты много болтаешь.
АЛИСА. Я на радио работала. Этим… языком работала, короче. Новости там, всякие бредни рассказывала. «Сегодня ночью доктор придурошных наук перерезал горло своей молоденькой сожительнице, пока та дрыхла на зассаном матрасе»
ЯН. Радио «Жаргон», полагаю?
АЛИСА. А ты чо докопался, говорю, как умею. У меня, может, докторской степени нету, зато я детей не насилую. Сам ты жаргон, ясно?
ЯН. Я вовсе не хотел тебя обидеть. Извини.
АЛИСА. Поздняк метаться. Сегодня останешься без секса. Может отсосала бы, но горло прихватило.
ЯН. Понимаю, забавно наблюдать как я смущаюсь. Ты верно уловила, я не привык к девушкам, но тебе ведь самой неловко от таких шуток.
АЛИСА. Ты девственник? Сколько тебе? Сорок, тридцать? Это проблема. Ну, типа психология. Сложно будет нормально реагировать, понимаешь?
ЯН. У меня нет проблем.
АЛИСА. Вообще никаких, точняк. Ебанца в пределах нормы. Да мне до фонаря, если честно. Ты бы хоть кошку завёл, чтоб напрочь не свихнуться от одиночества.
ЯН. Если ты правда считаешь, что я какой-то псих, зачем поехала ко мне?
АЛИСА. Ты чо, надулся? Посмотрите, какая цаца. Не считаю я тебя психом. Я просто сказала, что у тебя проблемки. А у кого их нет, да? Паршиво, но жить можно. Даже если твоя жизнь вся какая-то одноразовая как гондон – все равно жить можно. Не знаю, насколько ты важный перец, док, но походу с планами на жизнь у тебя не густо. Ты только не вешайся пока, недельку хотя бы. А то неудобняк получится, если хозяйка хаты за баблом придёт, а тут ты висишь на люстре. Полюбас аренду поднимет, я одна не потяну.
ЯН. Ты переночуешь, но жить тут не будешь.
АЛИСА. Ой, а ты как будто будешь. Сколько квартир ты сменил? Знаешь, я бы на твоём месте снимала комнату. Дешевле. Какая тебе разница – баб не водишь. С резиновой можно втихушку порезвиться, соседи бы не услышали. Почему бы тебе не снять комнату?
ЯН. Почему ты думаешь, что я не привожу сюда девушек?
АЛИСА. «Девушек» - аж во множественном числе ведь сказал, не постеснялся. Без обид, док, но надо быть сильно долбанутой, чтобы с тобой в такой хате тусить. Так что не гони. Мог бы комнатушку снять у старушенции. А там может и присунул бы старушке, она б тебе скидку сделала. Пирожками всякими накормила бы.
ЯН. Однажды я убил хозяйку квартиры, у которой снимал комнату. Не хочу повторять ошибок.

Пауза

АЛИСА. Гонишь. И за что убил? Как это было?
ЯН. Это было в фантазиях родственников покойницы. Я снимал комнату в трёхкомнатной квартире. Вернулся однажды с работы домой, а бабка мертва. Отравилась. Сын этой старухи знал, что я работаю в лаборатории. Подумал, естественно, что я её отравил. Всё обошлось: доказали, что бабка померла, когда меня в доме не было. А отравилась она таблетками. Обезболивающие. Обезболили, как следует.
АЛИСА. Скука. А я чуть не поверила, что ты и правда убил человека.
ЯН. Извини, что разочаровал.
АЛИСА. Да ничё, переживу. А ты когда-нибудь хотел реально кого-то грохнуть?
ЯН. Я из тех, кто никогда не переступит закон.
АЛИСА. Жаль, что ты такой унылый, а то могли бы замутить.
ЯН. Что замутить?
АЛИСА. Не раскатывай губу, я угораю. Знаешь, а я вот убила бы. Часто представляю, как я своего отчима убиваю. Придумываю разные способы.
ЯН. Насилие не решает проблемы. Насилие порождает только насилие.
АЛИСА. Вот так мудрость, ты прям мне глаза открыл. Законопослушненький, да? Так вот и получаются потом маньяки. Сначала хорошенькие такие, миленькие, правильные до тошноты. Всё-то у них аккуратно, носки глаженные, яйца выбриты. А потом хренакс – в башке что-то замыкает, понимаешь? Ну типа терпел как тебя все и во все щели, и ты, такой, в один прекрасный день начинаешь творить дичь. Я слышала про одного чудика – тоже умник, в очках, с образованием, весь такой приличный, что пипец. А потом отрезал тётке башку и поимел её в рот. Или не в рот, не помню. Короче, отрезанную голову трахнул.
ЯН. Эдмунд Кемпер?
АЛИСА. Чо говоришь?
ЯН. Его зовут Эдмунт Кемпер.
АЛИСА. Да откуда я знаю, тебе виднее. Я дура что ль имена психов запоминать.
ЯН. Маньяками не становятся внезапно. Это не из-за того что они долго терпели. Почитай Джона Дугласа. А для начала хотя бы Юнга и Фрейда.
АЛИСА. Слышь, если у тебя в детстве что-то по пизде пошло, это ещё не значит, что можешь трахать головы тёток. Ну то есть не обязательно эти головы отрезать, есть тётки, которые и с башкой на плечах не против утешить.
ЯН. Тем не менее проблема формируется в детстве, а не из-за тягот в течение жизни. Почитай, например…
АЛИСА. Слышь, док, если в кайф на книги дрочить, вали в библиотеку. А я, типа, жизнь читаю, понимаешь?
ЯН. Одно другому не мешает. Чем шире средства познания, тем…
АЛИСА. У меня пошире твоего, так что не выпендривайся. Если очки напялил, это ещё ничего не значит. Мой первый папашка тоже очки носил, но не потому что на книги надрачивал. Из-за сварки глаза испортил. Он Фрейда на хую вертел, сам в психологии шарил не хуже. Хорошо в людях разбирался. Взглянет раз, и сходу: «пидорас». И всегда был прав. Я тоже сразу вижу, ясно? Знаешь, чтоб человека узнать, надо-то секунд пять, типа того. Потом человек этот открывает рот и начинается сплошной пиздёжь. Ну, типа, пытается тебя убедить, что он не ебланавт. Но поздняк метаться, я уже всё увидала.
ЯН. А ты не думала, что это субъективное восприятие? У тебя, наверняка, все люди ебланвты… что бы это не значило.
АЛИСА. А что, в книгах не написано, что это значит?
ЯН. Я хочу сказать, что если в твоём восприятии все люди плохие, то, возможно, дело-то не в окружении. Гипотетически. Мизантропу удобней замечать в людях только одиозность. Филантроп же наперед наделяет людей добродетелью. Каждый заслуживает шанса.
АЛИСА. Хитрожопые, видать, эти филантропы: приласкают какого-нибудь бедолагу, чтобы сожрать потом. Как ты, например: «Эй, мальчишка, хочешь конфетку? Ты хорошо себя вел? Да, ты такой умница, пойдём ко мне, дам тебе коробку сладеньких конфеток» А потом пиздюка находят с отрезанной башкой.
ЯН. Да хватит мне приписывать всякие мерзости.
АЛИСА. Да я угораю. Гипотетически. Любишь детишек?
ЯН. Нет, я не люблю детишек.
АЛИСА. Поэтому их убиваешь? Надо же всех людей любить, сам сказал.
ЯН. Ты же просто невыносима…
АЛИСА. «Каждый заслуживает шанса». Пиздёжь.
ЯН. Видимо, тебя часто разочаровывали… но возможно, ты просто не давала людям шанса.
АЛИСА. Чо, правда? А ты походу дохера обо мне знаешь.
ЯН. Всё в штыки, строишь оборону без ворот.
АЛИСА. Охренеть, какой ты нудный. Ты такой нервный, потому что не переоделся. По кайфу что ль в одежде по дому ходить?
ЯН. Я не нервный. Я спокоен.
АЛИСА. Ага. Так чо по одежде? Ну не в кайф же дома сидеть в том же, в чём по улице ходишь. Неуютно же. Если при мне стесняешься переодеваться, я могу глаза закрыть или на кухне потусить. Ты только скажи.
ЯН. Мне вполне комфортно и в этой одежде.
АЛИСА. Или стремаешься перед девчонкой в семейках и майке ходить?
ЯН. Если я захочу переодеться, я переоденусь. За меня не волнуйся.
АЛИСА. Напрягаешь слеганца. У меня ощущение, что ты у меня в гостях, и сейчас свалишь. И ещё… я ни на что не намекаю, я и не к таким запахам привыкла, но если и душ примешь – это вообще ништяк!
ЯН. Извини, да… сейчас схожу в душ.
АЛИСА. Слышь, может, у тебя ноутбук есть? Я б пока за видосики залипла? А то мой айфон в ремонте.
ЯН. Ноутбука нет.
АЛИСА. Чо так? Он же складной. Твоя тема.
ЯН. В нём нет необходимости. Если хочешь, посмотри видео с моего телефона. Пароль от одного до пяти.
АЛИСА. Лады. А можно я ещё хавчик закажу?
ЯН. Только вредной еды не бери, хуже станет.
АЛИСА. Не нуди.

Ян берёт из тряпичного складного шкафа футболку и трико, уходит в ванную. Алиса смотрит в телефон Яна, что-то перелистывает, рассматривает.

АЛИСА. (Яну) Ты сам чего бы пожрал?
ЯН. (из ванной) Я не голоден.
АЛИСА. Как хочешь.

Ян в ванной включает воду, шумит вода. Алиса продолжает изучать содержимое телефона, что-то задерживает её внимание, она хмурится, качает головой.

АЛИСА. (кричит Яну) Так ты всё-таки не целочка?
ЯН. (из-за ванной) Что?
АЛИСА. Проехали.
ЯН. (из ванной) Ты что-то сказала?
АЛИСА. (Кричит ему) Поздравляю, папаша.
ЯН. Я не слышу, вода шумит.
АЛИСА. Пошёл нахер тогда.

Алиса продолжает читать что-то в телефоне Яна.

АЛИСА. Придурок.

Алиса раздраженно бросает телефон на матрац. Встаёт, хватает свою куртку, одевается.

АЛИСА. Ты гондон!
ЯН. Что?
АЛИСА. Да всё ты слышал!

Шум воды прекращается.

ЯН. (из ванной) У меня вода шумела, ты что-то говоришь?
АЛИСА. Вода у тебя шумела?
ЯН. Я душ принимаю. Что-то случилось?
АЛИСА. (дразнит) «Что-то случилось?» Нет, блядь, ничего не случилось.

Ян открывает дверь, выглядывает из ванной

ЯН. Что стряслось? Почему ты в куртке? Ты уходишь?

Алиса сердито смотрит на Яна.

АЛИСА. Не дождёшься. Чай сделать?
ЯН. Ну… давай.
АЛИСА. Давать жена будет.
ЯН. Ладно.
АЛИСА. Ну иди мойся, че встал?

Ян закрывает дверь, снова шумит вода. Алиса ставит кипятить воду.

АЛИСА. (кричит Яну) Законопослушный, ага. «Посмотрите какой я хороший-пригожий, посмотрите какой умненький-преумненький, вот я какой культурненький, матом-то я не ругаюсь, писю не дрочу» Пиздёшь!
ЯН. (из ванной) Ты мне что-то говоришь?
АЛИСА. Да нахер ты мне нужен!

Алиса заваривает чай. Осматривает кухню, что-то ищет. Не найдя, она с раздражением подходит к ванной, громко стучит в дверь. Ян выключает воду.

ЯН. Что-то случилось?
АЛИСА. У тебя есть хоть что-нибудь ещё, кроме долбаного стаканчика?
ЯН. Зачем?
АЛИСА. Чтобы мы с тобой вместе попили блятского чая по-человечески!
ЯН. На балконе вроде что-то есть от хозяев квартиры.

Алиса идёт на балкон. Возвращается с граненым стаканом на кухню, моет стакан, заваривает в нём чай.

АЛИСА. Дебил. Есть же дома стакан, но нет: «я буду пить только из своего собственного придурошного стаканчика» Маньячело грёбаный. Что у тебя в башке творится? Не привык он, видите ли, к девушкам. Видите ли он не привык. Удобненько – не привык, и чёрт с вами. Эгоист херов. «Я один такой умненький, я пиздец какой особенный, а остальных – к черту» А то что живёшь как гондон одноразовый – это пофиг.

Ян выходит из ванной

ЯН. Ты что-то говорила?
АЛИСА. Пошёл в жопу.
ЯН. Ты как будто по-настоящему сердишься. Или опять угораешь?
АЛИСА. Я тебе чай сделала.
ЯН. Спасибо.
АЛИСА. Да в жопу твоё «спасибо».
ЯН. Что случилось? Ты ведь… по-настоящему сердишься на меня.
АЛИСА. Сдался ты мне сто лет.

Ян принюхивается к чаю в стаканчике, оценивает поведение Алисы. Аккуратно делает глоток. Садится на стул, смотрит на Алису. Она сидит на матрасе, пьёт чай, с нарочитым безразличием смотрит в телефон Яна.

ЯН. Так и будешь в куртке сидеть? Я вот переоделся.
АЛИСА. Ну и флаг тебе в жопу.
ЯН. Ясно. Еду-то заказала? Или только сообщения мои читала?
АЛИСА. (с возмущением) Э! Что за тон? Ты сам дал мне телефон, теперь спрашиваешь, почему я читала твои сообщения. Угораешь?
ЯН. Я дал тебе телефон, чтобы ты видео смотрела, еду заказала.
АЛИСА. Слышь, не надо мне указывать что я должна делать, ладно? И хорош отмораживаться. Чо по ребёнку? Какие планы?

пауза

ЯН. Ну и какие у меня могут быть планы?
АЛИСА. Я могу тебе набросать парочку. Как на счёт: «перестать быть мудаком»?
ЯН. Мне казалось, что тебе всё до фонаря. Мне это нравилось.
АЛИСА. А не всё должно тебе нравится, док. Иногда и соснуть придётся.
ЯН. Я в твои дела не лезу.
АЛИСА. Да я вижу, что ты не в чьи дела не лезешь. Даже в свои.
ЯН. Дай сюда телефон.
АЛИСА. Нафига он тебе? Ты ж походу не умеешь им пользоваться. Хочешь, покажу как ответить на сообщение этой бабы?
ЯН. Ты чего так завелась? Не твоё же дело, зачем меня мучить.
АЛИСА. Ах, мученик нашёлся.
ЯН. Ты ничего не знаешь. Прочитала какие-то сообщение от женщины, которую ты не знаешь, сделала свои выводы, начала злиться зачем-то.
АЛИСА. Да мне плевать на твою шлюху, на то кто она такая, будь она хоть Адольфом Гитлером, мне очень сильно срать. Но твой ребёнок ни причём. Она хочет отдать его в детдом, если ты его не заберёшь. Ты это знаешь? Только что-то я не увидела в исходящих, чтобы ты ей позвонил. Просто забил хуйца. Хороший ты парень, док. Лучше не бывает.
ЯН. Я думаю, что делать. Я не забил.
АЛИСА. Думаешь? Ну-ка, давай посмотрим сколько ты уже думаешь… (смотрит в телефон) Два месяца уже думаешь. Вот так задачка. Знаешь, чо, козлина, не всем такой шанс выпадает, ясно?
ЯН. Тоже мне редкость. Вырастишь, узнаешь, что детей не в капусте находят.
АЛИСА. У кого-то, может, капусты нет. И не будет никогда.
ЯН. Мне что, пожалеть тебя теперь?
АЛИСА. Мне от тебя нахер ничего не нужно. Но я знаю человечка, которому нужна твоя грёбаная помощь. Ему бы ты сгодился.
ЯН. Ты не понимаешь…
АЛИСА. Куда уж мне.
ЯН. Что я по-твоему должен сделать? Ты думаешь, мне не паршиво? Посмотри вокруг! Сюда я должен принести ребёнка? Чем тут лучше детского дома?
АЛИСА. Да что ты знаешь о детдомах?
ЯН. Ты права, я ничего не знаю. Ты права. Но… я так понимаю, ты детдомовская, да? Разве это плохо? Ты же выросла хорошей девочкой, посмотри на себя. И ничего страшного.
АЛИСА. Вообще охуенно.
ЯН. А какой могла бы стать твоя жизнь, окажись ты у бездомного отца-одиночки, который скитается из города в город, чтобы заработать крохи на то, чтобы продлить своё жалкое существование.
АЛИСА. Ёбаный ты нытик.
ЯН. Я живу одним днём. Завтрашний день - это миф. Я не верю в мифы. А детям нужно будущее. Кусочек своего места, ему нужно отечество – отчий дом. У меня нет отечества. Всё в моей жизни – люди, работа, увлечения, привязанности – можно выбросить без всякого сожаления. Я привык к временным вещам, я не справлюсь с чем-то, что предполагает будущность.
АЛИСА. Какой же ты несчастный. Бедняжка. Действительно, лучше уж трогать писи надзирателей в детдоме, чем жить с таким мучеником как ты.
ЯН. Послушай, если тебе не повезло, это ещё не значит, что везде всё плохо. И ещё кое-что: не надо всё время всех во всём обвинять. Без тебя разберёмся. Без обид. Если ты вдруг подумала, что самая умная, и одна тут понимаешь, что хорошо, а что плохо, так я тебя разочарую: у тебя ещё думалка не выросла. Ты слепой котёнок. Подрастёшь, поймёшь.
АЛИСА. А, так гондонами, значит, с возрастом становятся? Твой Фрейд сейчас слезу пустит, обидел дядьку.
ЯН. С возрастом начинаешь понимать, что в жизни не всё так просто как в диснеевских мультиках. Что ты вообще можешь сейчас знать о детях, об ответственности, о том что лучше, что хуже для ребёнка. Это же смешно. Будет меня какая-то малолетка учить жизни. Нашла простачка-дурачка.
АЛИСА. Гондон ты. Одноразовый еблан!

Алиса идёт в прихожую, обувается

ЯН. Ну и проваливай! Нашлась проповедница. Сама ты одноразовая… шваль. Отребье. Девочка на ночь. Может, поэтому детей не можешь иметь? Ищи себе очередного дурака, который пустит тебя погреться. Покажи ему ножки, построй глазки. Только засунь свой язык куда поглубже. Не со всеми такая прямолинейная, да? Можешь тыкать мордой в говно только всяких неудачников, которые не заткнут твой рот. А может и домой боишься идти, что достала всех… кто у тебя там, папашка, который пожалел тебя, подобрав в детдоме? Какой бы шанс тебе не дали – всё профукаешь.

Алиса подходит к Яну и со всей дури даёт ему пощечину.

ЯН. Конечно, бей, знаешь ведь, что сдачи не дам. Строишь из себя черт знает кого. А на деле ты банальная клофелинщица. Да, да, видел я у тебя в кармане пузырёк. Чего ж не воспользовалась, пока я был в душе? Я бы даже сделал вид, что не почуял его вкус в чае. Что, взять с меня нечего, да?
АЛИСА. Сегодня ты мне дал пожрать и пустил домой. Может ты и не такой гандон, каким хочешь казаться. Или просто надеялся, что за кусок пиццы тебе перепадёт пиздёнка. Мне до фонаря. Позвони своей шлюхе, и скажи, что заберешь ребенка. Жизнь – филантроп, она даёт тебе шанс. Мудак.
ЯН. Да и у тебя был шанс не замёрзнуть на улице.
АЛИСА. А клофелин не для тебя, козлина. Слишком много чести. Эта херня для моего отчима. Я его убью. Потому что нельзя обижать детей, ясно?

Алиса идёт к двери, чтобы уйти

ЯН. Ты никак не навредишь ему клофелином. Что за наивность.

Алиса открывает дверь

ЯН. Есть и получше способы. Но куда тебе додуматься!

Алиса уходит, хлопая дверью. Ян не видит, ушла ли Алиса, он без сил садится на пол в зале.

ЯН. Тебе в ментовских сериалах что ль про клофелин рассказали? Или в японских мультиках про шлюх? Как такая пустышка вообще могла меня… обмануть. Дурак. А говорят, что дважды в одну реку не войти.

Звонок в дверь. Ян вздрагивает. Торопится к двери. Скоро возвращается, понурый, с коробкой пиццы и конфетами в руках.

Дрожащими руками Ян берёт свой телефон, смотрит в экран.

3

Ян резко встаёт, хватает куртку, поверх трико натягивает джинсы, бежит к двери… дверь открывается раньше, навстречу в квартиру входит Алиса.

АЛИСА. Обоссусь сейчас с твоего чая.

Алиса забегает в туалетную комнату

АЛИСА. (Из туалета) Хорошо хоть унитаз не складной.
ЯН. Прости меня. Я дурак. Знаю, ты не захочешь оставаться, но просто знай, что ты во всём права, я это признаю. И я не хочу, чтобы ты уходила.

Алиса выходит из туалета

АЛИСА. Чо говоришь? Я смывала. (замечает пиццу) О, хавчик принесли.

Алиса садится за стол, берёт кусок пиццы.

АЛИСА. Лады, я место освободила, можно ещё чаю. Замути, если не в падлу.

Ян ставит чайник.

АЛИСА. А ты чо нарядился? Собрался что ль куда? Время-то не старпёрское, куда пойдёшь? На танцы? Или пора детишек резать? Ну и иди тогда, я не держу. Только возвращаться будешь, не шуми особо. Разбудишь – убью. Я когда просыпаюсь от какой-нибудь херни, потом не могу заснуть, даже если пипец как спать хочу. Так что ты мышкой. Ну или после обеда пригоняй.
ЯН. Сахар?
АЛИСА. Не, я с конфетой. Слышь, у меня жопа не толстая ещё?
ЯН. Я не видел.
АЛИСА. А, ну да, ты ж на жопу глаза закрываешь. В широком смысле, если чо.
ЯН. Я понял.

Ян снимает куртку и джинсы

АЛИСА. Передумал? Жалко.
ЯН. Прохладно там.
АЛИСА. Повезло какому-то пиздюку сегодня. Не умрёт.
ЯН. А какому-то не повезло. Родился.
АЛИСА. Херню сказал.
ЯН. А что хорошего, родиться нежеланным?
АЛИСА. Нежеланным быть – ничего хорошего. Но он уже родился, и повезло ему с этим или нет – решать не ему, не судьбе, не Богу. Сейчас одному тебе это решать.
ЯН. Значит, мне не повезло.
АЛИСА. Всё, бесишь капец! Закрыли тему, пока я тебя не убила. Кстати, на счёт этого. Ты там что-то про лучшие способы убийства отчимов вякал. Излагай.
ЯН. Если он тебя… как-то обижает, обратись в полицию
АЛИСА. В натуре. Я чёт тупанула. Капец, ты умный. Не зря очки носишь.
ЯН. А почему нет? В чём проблема? Убийство – не решение проблемы.
АЛИСА. А ты, я смотрю, знаток как решать проблемы.
ЯН. Я понимаю, ты натерпелась… сочувствую тебе.
АЛИСА. Если нефиг сказать, то заткнись лучше, ясно? Ебать, мне прям полегчало. Мне посочувствовал доктор психологических наук, честнейший из мужчин, благороднейший мудак! Вот так счастье привалило! Отсосать тебе что ль теперь?
ЯН. Да что ты заладила…
АЛИСА. Что я заладила? Да бесит, когда всякое мудачье делает вид, что ему не пофиг на людей. А сами всех считаете одноразовыми. Использовал, выбросил.
ЯН. Прости. Я много лишнего наговорил, это всё неправда, я так не считаю. Я знаю, что ты не такая. Извини меня, пожалуйста.
АЛИСА. Да расслабься. «Шваль» у меня вместо «здрасте». Ещё б я на такую херню обижалась.
ЯН. Ты не шваль, не отребье. Ты очень хороший человек.
АЛИСА. Хороший, говоришь? Типа, качество такое? Как телефон твой или стаканчик?
ЯН. Что не так опять?
АЛИСА. Я не вещь, чтобы быть хорошей или плохой, ясно. Ярлыки для мразей всяких. Остальных оставь без категорий, обойдёмся.
ЯН. Я не хотел вешать ярлыков… ты придираешься к каждому моему слову.
АЛИСА. А нефиг херню нести. Вешаете ярлыки на всякое говно. «Хороший человек». Это что за дичь, вообще?
ЯН. Ну да, все ведь ебланавты у тебя. И одноразовые. А хороших не бывает.
АЛИСА. Не бывает. Чай хороший бывает. Но это не про твой, конечно. Твой – говно. Человек чутка сложнее, ясно? Есть один добряк в городе. Открыл приют для бездомных кошек, слыхал наверное. Вложил бабла, вся фигня. Газетчики сразу ему на лоб значок повесили: «хороший человек». А этот мудак, если ты не знал, в детстве дротики в котят кидал. Глаза выкалывал по приколу. А теперь ходит нюхать ладан, приюты открывает. Думает, как бы рай не проебать. А вот у меня училка была - сука та ещё. Все её ненавидели за её принципиальность, педантичность, за небритые ноги. Даже коллеги над ней угорали за то, что она слишком многого требует от малолетней швали. Уж ей-то никто не цеплял значок «хороший человек». А она была единственной в этой ёбаной школе, кто делал свою работу хорошо. Ярлыки вешают мудаки. И самые красивые отдают только своим.
ЯН. Может ты и права. Я плохо разбираюсь в людях. Не потому что не коммуникабельный, всё гораздо проще. Мне неинтересно лицемерить.
АЛИСА. Так завязывай, раз неинтересно.
ЯН. Иногда всё же приходится по работе. Это бывает нужно чтобы воспользоваться услугами человека. Или чтобы он не думал, что я псих, ведь когда-нибудь этот человек может мне пригодиться, а с психами он не будет вести дела. Получается, что все мы друг для друга всё-таки вещи. И да, порой, одноразовые, иногда плохие, но порой, хорошие..
АЛИСА. Се ля ви, ёпт.
ЯН. Мне ещё не приходилось встречать такого человека как ты. В тебе почти нет лицемерия, ты умна, ты умеешь глубоко чувствовать и переживать…
АЛИСА. Очень глубоко умею, ага.
ЯН. Знаю, что мои слова тебя не тронут, поэтому и стараться не буду...
АЛИСА. Опять лапки кверху?
ЯН. До такого великого сердца мне не достучаться. Ты… спаситель. В тебе сияет мечта, луч света. Ты как тот оборванец в сандалиях, с самым большим сердцем и ослепительно сияющим духом. Кто-то назвал бы его отребьем, но видящий его свет последовал бы за ним и отдал бы ему свой кров.
АЛИСА. Какой же ты долбонавт! Ты что, Иисусом меня назвал? Ко мне ещё никто так яйца не подкатывал.
ЯН. Я не подкатывал…
АЛИСА. Да расслабься, обычное дело. Парням так и хочется спасти принцессу, чтоб напихать ей во все дыры. Чего только не говорят. «Ты прекрасна как луна, твои глаза как небеса» «Ты не шваль, ты моя мечта!»
ЯН. А не допускаешь мысли, что кто-то может смотреть на тебя как на человека, а не как на сексуальный субъект?
АЛИСА. Да забей, док. Всё пучком. Ну, не сердись. Про фонарик в душе мне понравилось.
ЯН. Я не говорил ни про какие фонари.
АЛИСА. Ну что-то там про свет. Суть я уловила. Но с Иисусом перебор, уже гусей погнал.
ЯН. Может быть, я не это имел ввиду. Я иногда не умею выразить чувства, когда волнуюсь. Ты заставляешь меня волноваться.
АЛИСА. Как тебя вообще угораздило ребенка заделать? Для этого же надо потрахаться. С настоящей девушкой к тому же. Надо повстречаться какое-то время хотя бы… Тебя изнасиловали что ль?
ЯН. Ну… времени понадобилось не много.
АЛИСА. Пофиг, короче. Просто сложно представить. Если тебе сиськи показать, у тебя припадок, наверное, будет. Типа эпилепсии или типа того. Так что если будешь доставать меня, сиськи покажу. Как в бессознанку уйдешь, яйца отрежу, ясно?
ЯН. Я не собираюсь домогаться. Я вообще о других чувствах пытался сказать.
АЛИСА. А, ну ясно. Я ж не для тех чувств. Куда мне, отребью.
ЯН. Ты и так меня психом считаешь. А если я тебе… буду говорить что-то… это странно же. Мы знакомы несколько часов.
АЛИСА. Ну да, было бы тупо. Но я уже привыкла, что ты херню несёшь. Пиздёж, сплошной пиздёж. А по делу – ноль. Так чо, говоришь, клофелин не вариант?
ЯН. Объясни мне, что тебе мешает обратиться в полицию?
АЛИСА. Ах, да, прости, ты ведь из мира, где каждому куску говна дают шанс. А я тебе уже объяснила как оно есть. Я шваль, мои слова - мусор. Это раз. Домашнее насилие – не в счёт. Это два. Мой отчим – мент. Это три. Доволен?
ЯН. Ясно.
АЛИСА. Почему клофелин не вариант?
ЯН. Никакого вреда с него не будет. Проспится, и начнётся всё сначала.
АЛИСА. Ну а если пока он спит, я отрежу ему член и засуну ему в глотку?
ЯН. Проснётся с членом во рту.
АЛИСА. Ну накидай варианты, ты ж поопытнее. Что если ему водку на уксус заменить?
ЯН. Если залпом стакан выпьет, проваляется в больнице недельки две.
АЛИСА. Вот сучара, ничто его не берёт. Может тогда, мышьяк?
ЯН. Это наверняка. У тебя есть мышьяк?
АЛИСА. Я думала у тебя есть, ты же доктор.
ЯН. Я серпентолог.
АЛИСА. Ясно.
ЯН. Это специалист по змеем.
АЛИСА. Слышь, я не тупая. Значит, ядовитых змей нянчишь?
ЯН. Яд – плохая идея. Травят обычно женщины. У тебя мотив. Квартира у вас общая?
АЛИСА. Слышь, так про любой способ можно сказать: у меня мотив.
ЯН. Можешь прийти вечером домой, пока отчим спит. Тихонько прокрасться на кухню, открыть газ. И уйти.
АЛИСА. Чтобы моя хата сгорела нахер?
ЯН. Риски есть всегда.
АЛИСА. Ну ты же умный, думай. Думай, док. Я устала думать. Каждый день думала –вот сейчас я его вот так и этак. В детстве даже деду Морозу писала заветное желание. Вот так я и узнала, что бородатого пидораса не существует. Новогодняя ночь, а отчим всё ещё жив. Пару часов назад я готова была и сесть в тюрьму, лишь бы этот кусок говна наконец сдох. Но теперь не хочу в тюрьму. Просто хочу очистить дом от этого мусора.
ЯН. И что же изменилось за пару часов?
АЛИСА. Не верю я, док, в Иисуса и все эти дела, ясно? И ты не веришь, знаю. Всё у тебя просто для метафоры. Чтоб слова казались не пустыми. Но знаешь, чо… мне стыдно за мои мысли об отчиме. Нельзя так ненавидеть, знаю. Искренне желать смерти кому-то нельзя. Получается, что сама я и мразь. Но что поделать мне со своими мыслями, я не знаю. Мечты о его смерти мне помогают ночью засыпать. Знаю, что никогда не сделаю этого, но от мыслей избавиться не могу. Кажется, что, типа, всему миру станет лучше жить, если не будет этой мрази. Это же мысли тирана-убийцы или типа того. Каждый, кто дал себе право решать кому жить, а кому нет, кто хороший, а кто плохой – сам и есть конченная мразь. И должен ответить за всю херню. До сегодняшнего вечера я была готова ответить. Но что-то меня всё время останавливало. Какая-то надежда, что ль.
ЯН. Что-то во мне тебя заставило передумать?
АЛИСА. Ох, док, сорян, если ты на свой счёт принял. Без обид, но ты слишком слабенький, чтобы хоть на что-то повлиять. Но часть тебя я всё же оставлю себе. Пока его не искалечил детдом или ещё что хуже.
ЯН. Ты это серьёзно?
АЛИСА. Не сикай, тебя напрягать не буду. Только поживём пока тут. И ещё кое на что сгодишься. Надо чтобы ты мои вещи забрал. Я тебе ключи дам. Сейчас отчим забухал, и хз когда с запоя на работу свалит. Так что придётся тебе с ним встретиться. Может быть, он будет спать, тогда по-тихому. Я не могу сама. Я боюсь. Боюсь, что придётся его убить. А теперь я этого не хочу. Сходи, не в падлу. Лады? Спасёшь своего Иисуса?
ЯН. Не знаю, получится ли…
АЛИСА. Слышь, док… я там на балконе тазик видела. Замути туда горячей воды. Ноги - лёд. Прогреть бы. Походу, накрыло меня.
ЯН. Да, конечно…

Ян идёт на балкон, выносит тазик, далее набирает туда воду…

АЛИСА. Не разболеться бы…
ЯН. Болеть страшно, когда один. Лежишь без сил, смотришь в потолок. Некому тебе даже горячего чая подать. В голове один мрак. Думаешь, умрёшь, и некому даже похоронить. Никто даже труп не найдёт, пока не завоняет. Да и сама смерть уже не кажется страшной. Будто смиряешься. Лишь немного становится грустно от того, что от твоей смерти ничего не поменяется, никто не будет об этом сожалеть, никто даже не заметит, что тебя не стало.

Ян ставит тазик под ноги Алисы, она окунает ноги в воду.

АЛИСА. А ты хочешь, чтоб по тебе слёзы проливали, да? Всё, лишь бы тоску развести. Поэтому не вешаешься? Типа, нафига, если никому от этого не станет грустно?
ЯН. Я не самоубийца. Мне нравится моя жизнь.
АЛИСА. Твоя складная жизнь? Это тебе нравится, правда что ль? Пиздёж.
ЯН. Ну и пусть складная. Зато представь, я как я буду ценить каждый квадратный метр своей будущей квартирки. Пусть она будет малюсенькая, неприглядная. Зато в ней будет моя кровать, мой шкаф с книгами, моя акустическая система. Мой тазик, кастрюльки, чашки, стаканы. Картины на стенах, стиральная машина. И может быть будет рядом человек… которому можно будет довериться.
АЛИСА. Мечты у тебя быдлянские. Кастрюльки, тазики. Если б отчим не засирал собой мою хату, я б твою мечту хоть завтра исполнила. И кастрюли тебе, и родные стены. Да запросто. Жили бы втроём – ты, я, сынишка. И тогда можешь смело вешаться. Я пролью слезу, так и быть. Придумаю за что тебя пожалеть. Ну, например, за то что без тебя сложней будет сына растить. А если хочешь, чтобы и ребёнок горевал, то дай ему время привыкнуть, что ты есть. Только, если подумать, хата тут ни при чём. При желании и на плоту можно крепость построить. Но я наивная малолетка, да. Ничего не понимаю во взрослых мудацких проблемах.
ЯН. Прости меня ещё раз. Ты меня тащила тисками из кокона, мне было больно, поэтому я тебя обидел, прости. Я должен благодарить тебя.

Ян тянет руку ко лбу Алисы, она не даёт ему прикоснуться.

АЛИСА. Эй, ты чо?
ЯН. Извини, я просто хотел проверить температуру.
АЛИСА. Нет у меня температуры, отвали. Нормальные люди градусник под мышку суют.
ЯН. У меня нет градусника.
АЛИСА. Ну и вали тогда.
ЯН. Извини.
АЛИСА. Чай давай. Сладкий только.
ЯН. Ладно.

Ян ставит чайник.

ЯН. С утра в аптеку схожу, возьму там лекарства, градусник.
АЛИСА. В жопу градусник.
ЯН. Скорую завтра вызови, если хуже станет.
АЛИСА. Делать мне нефиг, скорую из-за двух соплей вызывать.
ЯН. Я тебе на всякий случай телефон оставлю.
АЛИСА. Респект, от скуки не подохну.
ЯН. Хочешь, массаж ног сделаю? Хорошо разогревает.
АЛИСА. Опять полапать меня хочешь?
ЯН. Какой-то бзик у тебя.
АЛИСА. Нет у меня никаких бзиков.
ЯН. Сахар?
АЛИСА. Говорю ж, сладкий.

Ян заваривает чай, отдаёт Алисе.

АЛИСА. Не так уж это и сложно о ком-то заботиться, да?
ЯН. Я как-то работал при клинике. У меня была отдельная лаборатория. И прижился там один котёнок. Всё время бегал за мной. Я его подкармливал. Однажды, я поймал себя на том, что иду на работу с удовольствием, только потому что там меня ждёт котенок. Хотел поскорее накормить его и посидеть с ним на коленях. Я чесал его за ухом, он мурлыкал и перебирал коготками. Забрать домой я его не мог. Ведь я знал, что скоро снова переезжать. И неизвестно у кого придётся снимать новую квартиру. Кошки очень болезненно переживают переезды. Если у них нет дома, они заболевают. В чемодане кошку не заведешь. Но было очень приятно заботиться о нём.
АЛИСА. Я поняла, почему ты такой унылый. Язык у тебя вялый. Надо активнее языком двигать, если хочешь девчонкам нравится.
ЯН. Говорю, как умею.
АЛИСА. Да не дуйся. Я виновата что ль, что ты такой унылый. И без того в сон клонит. Лучше б кинчик заценили.
ЯН. У тебя жар, вот и ложилась бы спать. Носки шерстяные сейчас дам.
АЛИСА. Ништяк, ага, давай.
ЯН. Завтра, если жар спадёт, объяснишь мне ещё раз… серьёзно ли ты говорила на счёт ребёнка. Я не уверен, что уловил.
АЛИСА. Тебя как звать? Хочу, чтобы твоё отчество было.
ЯН. Ян.
АЛИСА. Александр Янович. Тебе нравится? Вроде нормуль. Мне нравится имя Саша.
ЯН. Поговорим об этом, когда у тебя спадёт жар.
АЛИСА. Ты мне массаж ног обещал.
ЯН. Да, конечно, если хочешь…
АЛИСА. Да мне пофиг. Но если уж тебе это надо.

Ян погружает руки в тазик, массирует Алисе ногу. Алиса вздрагивает, сжимает кулаки, зажмуривает глаза…

ЯН. Расслабься.
АЛИСА. Да никто и не напрягался.

Алиса вскакивает

ЯН. Что-то не так?
АЛИСА. Всё ништяк.

Алиса надевает шерстяные носки

ЯН. Я сделал тебе неприятно?
АЛИСА. Эй, остынь, всё пучком. Лечь хочу. Только давай матрац к стене передвинем, неуютно же по центру комнаты.
ЯН. Не надо!
АЛИСА. Ты чего орёшь, я чуть не описалась.

Алиса тянет матрац к стене. Из-под матраца виднеется что-то бежевое.

АЛИСА. Ах, вот оно что. Ну-ка, давай знакомиться.

Алиса поднимает с пола сдутую секс-куклу.

АЛИСА. Брюнеток любишь?
ЯН. Отстань. Дай сюда, я выброшу.
АЛИСА. Жестокий ты человек. Всех поматросил – и сразу на помойку.
ЯН. Убери это.
АЛИСА. Да ладно, не куксись.

Ян вырывает у Алисы куклу, уносит её на балкон. Тем временем Алиса пододвигает матрац к стене и ложится.

ЯН. Я не извращенец.
АЛИСА. Всё пучком, док. У тебя на лице написано, что ты любишь с куклами играть.
ЯН. Считаешь меня психом, да?
АЛИСА. Да чо ты расхныкался? Ебанца в пределах нормы, расслабься.
ЯН. Это всё так неправильно…
АЛИСА. Слышь, док, а ты где ляжешь? Не будем же мы на одном матраце спать.
ЯН. Я? На самом деле я как-то не подумал…
АЛИСА. Ну не мои проблемы. Дай телефон, подкаст какой-нибудь включу. Под пиздёж хорошо засыпаю. О, или давай сам чо-нить помурлыкай. Давай что-нибудь особо унылое.
ЯН. Не знаю, спроси что-нибудь.
АЛИСА. Расскажи про свой первый сексуальный опыт. Полюбас это самое унылое приключение.
ЯН. И единственное.
АЛИСА. Тоже мне интрига.
ЯН. Мы познакомились с ней, когда я работал в зоопарке…
АЛИСА. Она в клетке жила?
ЯН. Она была практиканткой…
АЛИСА. А что с массажем-то? Продолжения не будет?
ЯН. Я думал, тебе не понравилось. Хочешь ещё?
АЛИСА. Без вопросов-то никак?

Алиса снимает носки, Ян садится перед ней на колени, начинает массировать ноги.

ЯН. Ну, в общем, она была такая… ветренная…
АЛИСА. Скучно. Хобби у тебя есть?
ЯН. Я одно время ходил на скрипку.
АЛИСА. Пиздец.

Алиса убирает свои ноги из рук Яна, снова надевает носки

ЯН. Опять я что-то не так сделал?
АЛИСА. Давай про работу тогда расскажи. Чо там со змеями?

Ян садится на стул

ЯН. Ну, сейчас я в косметической компании работаю. Крем от морщин делаем. Пептиды, которые сокращают мышцы – это основа крема. Эти пептиды содержатся в змеином яде. И моя работа состоит в том, чтобы доить змей и поставлять яд в лаборатории. Даже небольшой аспид способен убить человека. Притом мучительно, но быстро. Есть довольно-таки агрессивные особи. Иногда от таких приходится избавляться, чтобы они не навредили остальным. Этим тоже занимаюсь я.
АЛИСА. Ты так и будешь там сидеть всю ночь как долбанавт?
ЯН. Завтра куплю раскладушку.
АЛИСА. А сегодня спать не собираешься?
ЯН. Займусь чем-нибудь.
АЛИСА. Придурок. Ложись со мной, мозги не делай.

Ян аккуратно ложится спиной к Алисе

АЛИСА. Я видела, у тебя встал, когда ты мне массировал ноги.
ЯН. Извини. Я… не знаю, почему.
АЛИСА. Если приспичило, передёрни в душе что ль. Всем спокойнее будет.
ЯН. Да я не хочу ничего такого.
АЛИСА. Зануда ты.
ЯН. Спокойной ночи.
АЛИСА. Ага. Респект за массаж. И за сегодня. Всё это, типа. Я б тебя чмокнула, но заразить боюсь.
ЯН. Вдруг ты мне просто снишься.
АЛИСА. Гусей погнал. Ладно, споки. Надеюсь, не разболеюсь. Если разболеюсь и умру, похорони меня рядом с мамой. Потом покажу, где это.
ЯН. А если я погибну, не хорони меня. Кремируй и развей прах.
АЛИСА. Заняться мне больше нечем. Поставлю баночку с прахом в твой чемодан. Будешь доволен. Помямли ещё чего-нибудь.
ЯН. Не знаю я чего тебе рассказать.
АЛИСА. Про змей своих. Люблю «В мире животных».
ЯН. Тебе не комфортно со мной лежать?
АЛИСА. Переживу.
ЯН. Я тут подумал… могу постелить себе наши куртки.


Ян собирается встать, но Алиса кладёт руку на него.


АЛИСА. Не суетись, док.


Ян кладёт свою руку на кисть Алисы.


АЛИСА. Не надо. Рука у тебя потная. (Ян убирает руку)
ЯН. Прости.
АЛИСА. Просто расскажи что-нибудь.
ЯН. Змеи… совершенные хищники. Ничего лишнего. В них нет тепла, их кровь холодна. В твоих руках змея всегда будет такой же как ты. Змея сможет смотреть на тебя всю жизнь и ни разу не моргнуть. У неё прозрачные веки. Она может месяцами неподвижно ожидать неизбежного голода. Но когда настаёт пора, змея превращается в самого искусного охотника в природе. Всё её тело – идеальное орудие убийства…

Алиса засыпает. И бормотание Яна навевает ей образы… Луч фонаря освещает спальню в её квартире. Фонарь держит в руке Ян. Он освещает комнату, видит кровать. Рядом с кроватью две пустые бутылки из-под водки. На кровати спит отчим Алисы.

…от змеи невозможно спастись. Очень часто она выбирает жертву, которая гораздо крупнее её. Но она знает, что справится, ведь её козырь – сильнейший яд…

Ян осторожно крадётся к кровати. Он ступает на цыпочках. Из-за пазухи он достаёт тряпичный мешок, в котором что-то шевелится…

…один миллиграмм такого яда способен убить человека. Но змея не мелочится, ей нужно убить наверняка. Она готова впрыснуть почти сто миллиграммов яда. Выбранная жертва обречена. Змея приближается так бесшумно, что даже самый бдительный зверь не способен её услышать…

Ян ещё некоторое время стоит, прислушивается, убеждается, что отчим Алисы не собирается просыпаться. Ян достаёт из мешка змею…

…змея уже в нескольких сантиметрах от жертвы, а бедняга ничего не подозревает. Охотнице остаётся сделать только один рывок – и всё. Но она не торопится. Бросок должен быть абсолютно точным. Её туловище превращается в тугую пружину. И при этом она абсолютно хладнокровна

…Раздраженная змея в руках Яна делает бросок и кусает отчима Алисы в шею. Отчим просыпается, в испуге хватается за шею, видит перед собой Яна…

…змеиный яд попадает в вену. Яд медленно поползёт к сердцу и к лёгким. По пути нейротоксин разрушает нервные клетки. Человек ещё дышит, его сердце бьётся, мозг строит планы на будущее,

Отчим Алисы хватает Яна за руку. Змея извивается и кусает самого Яна.
Несмотря на лихорадку, жертва ещё не верит в то, что умрёт. Но внутри уже превращается в переваренную пищу…

4

Квартира Алисы, вечер. В центре комнаты стоит чемодан Яна, на котором сидит Алиса. Она держит в руке телефон. Набирает номер

АЛИСА. Алло… нет, это не Ян. Он умер. Я его… девушка. Я хочу забрать к себе его сына. Я приеду сегодня.

Саша
Меня зовут Саша. Мама называет меня Шуриком. А папа… папа меня называет Саней. Но сам я этого никогда не слышал. Зато мама говорит, что папа меня называет именно так. Меня зовут Саша, а когда-нибудь я стану Александром. Мама говорит, что я стану Александром. Папа ничего не говорит. Если честно, я его никогда не видел. Моя мама, говорит, что мой папа живёт в чемодане. Она так шутит. Или нет. Мама мне постоянно про него рассказывает, когда кормит молоком из бутылочки. Она держит меня на руках и рассказывает о том, какой мой папа великий. Она говорит, что благодаря ему у меня есть мама. И из-за папы у меня есть настоящий дом. Моя мама говорит, что этот дом называется отечеством. А отечество – самое дорогое, что есть у честного человека. А мама говорит, что я обязательно должен быть честным человеком. Я хотел у мамы спросить, что это такое – честный человек. Но я ещё не умею разговаривать. Но мама сказала: честному человеку незачем совершать дурные поступки, нужны быть достойным своего отечества. Я знаю, что такое отечество. Это мой дом, который у меня есть, потому что я родился. Это единственное место на планете, куда я могу вернуться всегда и отовсюду. Моя мама часто говорит, что отечество – это единственное, на что я могу положиться. Отечество любит меня. Моя мама тоже меня очень любит. Потому что меня зовут Александр Янович. У меня два имени, потому что у меня есть папа. Я очень люблю своего папу.